Интересно, знает ли сын легендарного авиаконструктора Сергей Сикорский, приезжавший недавно на Украину, о том, что в далеких 1930 годах, в эмиграции, благотворительную помощь на постройку Игорем Сикорским его аппаратов оказывало Объединение бывших юнкеров и преподавателей Чугуевского военного училища?В своем стремлении помочь русскому конструктору полунищие эмигранты, жившие на беженские пособия и случайные заработки, были движимы не только патриотизмом, но и любовью к авиации, с которой их связывало многое. «Гнездо орлов» — так прозвали Чугуевское юнкерское училище в русской армии еще в конце девятнадцатого века. Видно, напророчили. Ибо впоследствии из стен его вышло множество будущих «орлов» — первых российских авиаторов.
При этом, на минуточку, училище было пехотным! В нем не учили летать, однако сумели привить интерес и любовь к авиации. Впрочем, интерес к ней тогда владел умами большинства. Только не все могли его удовлетворить. Чугуевские юнкера — могли. Во время летних каникул, по инициативе училищного начальства, заботившегося о широком кругозоре будущих офицеров, юнкера ездили на долгие экскурсии в Крым.
Посещали памятники героической обороны Севастополя, по приглашению моряков плавали на кораблях Черноморского флота и почти обязательно заходили в Севастопольскую авиационную школу. Слушали рассказы пилотов, осматривали самолеты, следили за полетами. А чугуевских офицеров-преподавателей летчики даже брали в эти полеты! Можно ли представить впечатления человека начала ХХ века, впервые поднявшегося в воздух? И стоит ли удивляться тому, что после лекций и рассказов своих преподавателей многие чугуевские юнкера, став офицерами, выучивались потом на летчиков?
15 июля 1913 года в жизни Чугуевского военного училища произошло еще одно знаменательное «авиационное» событие. На следующий день газета «Харьковские губернские ведомости» писала: «Вчера в Харьков прилетел на аппарате новейшей конструкции типа «Ньюпор» с 70-сильным двигателем «Гном» инструктор севастопольской школы авиации отдела военно-воздушного флота А.С. Воротников, совершивший перелет из Киева в Чугуев…» Как отмечалось в заметке, в 7 утра самолет Воротникова приземлился на скаковом поле харьковского ипподрома, а в 7 часов вечера улетел из Харькова в Чугуев, куда прибыл через 30 минут. Корреспондент «Ведомостей» не писал, почему конечным пунктом своего перелета пилот избрал не Харьков, а Чугуев — маленький заштатный городок, где и подходящее место для посадки найти было трудно. А Воротников, видимо, особо не распространялся о том, что, кроме служебного задания, была у него и личная причина побывать в Чугуеве. Александр Степанович хотел посетить свою «альма-матер» — Чугуевское военное училище.
Это училище, тогда еще юнкерское, Воротников окончил в 1902 году. Молодой подпоручик вышел в стоявший в Харькове 121-й пехотный Пензенский полк, в рядах которого прошел боевое крещение на фронте русско-японской войны, и вновь вернулся в Харьков, где уже начинался авиационный бум.
Харьковские газеты того времени оживленно обсуждали изобретения Гризодубова, огромным успехом у публики пользовались полеты Уточкина, Седова, Лелье, Карабаева... Романтикой авиации заболел и капитан Воротников. В 1912 году он успешно окончил Севастопольскую авиашколу и был оставлен при ней инструктором. Первую мировую Александр Степанович встретил в должности командира 9-го корпусного авиационного отряда. В 1915 году за то, что «совершил непрерывный ряд отважных полетов в сфере Львовских укреплений под артиллерийским и ружейным огнем, чем выяснил группировку отошедших сюда сил противника и способствовал в значительной степени выяснению обстановки», он был награжден золотым Георгиевским оружием — одной из самых почетных боевых наград Русской Императорской Армии.
К сожалению, мы не знаем подробностей визита летчика Воротникова в Чугуев в 1913 году. Зато знаем, что буквально через месяц после его полета Чугуевское военное училище окончили Филипп Василевский и Леонид Осипов. Во время первой мировой оба они пошли по стопам однокашника, став летчиками и Георгиевскими кавалерами.
Тяжело раненный в бою Василевский попал в плен. Вернулся инвалидом, получил орден Св. Владимира из личных рук Государя Императора, окончил авиашколу и стал летать. Сперва наблюдателем, затем переквалифицировался в истребители. В 1917 году «…с безумной отвагой, ежеминутно рискуя своей жизнью, под пулеметным огнем с неприятельского аэроплана, пятью атаками заставил противника снизиться до 300 метров, шестой атакой сбил его в нашем расположении, захватив в плен неприятельских летчиков». Наградой герою стал орден Св. Георгия — высшая боевая награда.
В том же году Георгиевским кавалером стал Леонид Осипов. Награда нашла героя только через год после совершенного им подвига. 16 апреля 1916 года Леонид Осипов на своем «Вуазене» на высоте 2000 метров встретился с немецким «Альбатросом». Атаковав немца, летчик заставил его круто спланировать вниз и на высоте 1000 метров, под огнем артиллерии противника, вновь напал на него. Начался упорный бой. Пулемет «Альбатроса» и немецкие пушки буквально изрешетили огнем самолет русских. Офицер-наблюдатель подпоручик Калиновский был тяжело ранен и потерял сознание. Сам подпоручик Осипов был ранен в ногу и лишился возможности ножного управления самолетом. И все же отважный летчик сумел сбить вражеский аэроплан. После этого его «Вуазен» с пробитыми бензиновым и масляным баками, идя на высоте 300 метров над позициями немцев под их ураганным огнем, спланировал к своему аэродрому. Едва сумев посадить самолет, Осипов собрал последние силы и вытащил из горящей кабины раненного и бесчувственного Калиновского. А потом даже потушил самолет с помощью подбежавших солдат.
Восхищения достоин и подвиг выпускника Чугуевского военного училища Виктора Янковиуса — однокашника и бывшего однополчанина Александра Воротникова. Отправившись на войну из Харькова в составе 121-го пехотного Пензенского полка, Янковиус был дважды ранен в боях, после чего перевелся в авиацию. Он летал на знаменитом воздушном корабле «Илья Муромец» — гениальном творении Игоря Сикорского, ставшем родоначальником тяжелых и стратегических бомбардировщиков в мировой военной авиации. 13 апреля 1916 года «Илья Муромец», на котором Янковиус был помощником командира, вел воздушную разведку в районе Фридрихштадта. Крылатому гиганту не удалось остаться незамеченным. Самолет попал под сильнейший огонь немецких зенитных орудий. Осколками и пулями было подбито три из четырех его моторов и тяжело ранен в грудь командир, управлявший самолетом. Воздушный корабль начал стремительно падать. В этот критический момент капитан Янковиус, не потеряв присутствия духа, занял место бесчувственного и истекавшего кровью командира, выровнял самолет и на одном моторе вывел его из зоны жесточайшего огня. Сумев дотянуть до своего аэродрома и благополучно приземлиться, Виктор Янковиус спас от неминуемой гибели и самолет, и пять человек его экипажа. В «Илье Муромце» потом насчитали около 70 пробоин. За свой подвиг летчик получил золотое Георгиевское оружие.
Выпускник Чугуевского юнкерского училища 1906 года Феофан Лазовский получил свой орден Св. Георгия за то, что уничтожил пулеметным огнем неприятельский аэроплан. Антон Мрочковский, окончивший училище годом позже, получил такой же орден за то, что обнаружил в тылу наступление крупных сил противника и своевременно эти сведения доставил, чем существенно повлиял на успешный исход сражения. Летчиком-наблюдателем был и Георгиевский кавалер Максимилиан Левенец, который, как сказано в наградном приказе, «многократно производил воздушные разведки, нередко сопровождавшиеся сильным обстрелом с попаданием ружейных пуль в аэроплан. Разведки его давали верные сведения о силе, положении и передвижении противника. На основании этих сведений были приняты меры, повлекшие за собой успех наших военных действий».
Заслужили Георгиевские награды и многие другие выпускники Чугуевского училища, ставшие летчиками в первую мировую войну. Следы большинства из них потерялись в вихре революции и гражданской войны. Судьбы же тех, чьи имена история сохранила, часто оказывались самыми необычными, сложными и не похожими одна на другую. Об одной из таких судеб — белогвардейского летчика Леонида Байдака, прославившегося за границей и воевавшего в армии генерала Власова, «Вечерка» уже писала. Выпускник Чугуевского училища, летчик-наблюдатель Евгений Ухин стал одним из первых летчиков-большевиков и кавалером трех орденов Красного Знамени. В Красной Армии оказались и упомянутые выше Александр Воротников и Максимилиан Левенец. Первый стал начальником Качинской авиашколы, второй — известным фотографом, вошедшим в историю как изобретатель способа печати на стекле. Однокашник и дважды коллега Левенца летчик Петр Клепиков добился в фотографии еще больших успехов, став знаменитым советским фотохудожником и написав несколько учебников по фотографии. А еще один чугуевский выпускник — Виктор Павленко, Георгиевский кавалер и командир авиационной охраны царской ставки, после революции стал главнокомандующим авиации армии УНР, а затем и украинским военным министром. Но это уже тема для отдельного рассказа…
Артем Левченко, «Вечерка»
Источник: www.vecherniy.kharkov.ua
