О том, как появились на свет днепровские самолеты "Лелека-100", которыми сейчас пользуются многие подразделения армии, рассказали представители компании, а некогда волонтерской группы, "ДеВиРо": Василий Налыгач и Денис Чередниченко.

"Цензор.НЕТ " начинает серию интервью об украинских разработчиках беспилотников. 

Мы решили применить свои знания, для того, чтобы помочь нашей армии

Василий: Я помогал своему другу Олегу, артиллеристу из 24 бригады, да и всей бригаде всем необходимым, от одежды до джипов. Но, когда однажды съездил на восток, в район Трехизбенки, Крымского, там случился интересный момент, когда наша арта с трех сторон ответила противнику - и никто не попал, я обратил внимание, как они корректируют огонь - сидя на какой-то горе и высматривая в бинокль. Это даже не прошлый, это позапрошлый век. Тогда я понял, что бригаде нужен беспилотник. Предложил Олегу, что съезжу в Китай, я туда итак ездил по вопросам своего бизнеса, и возьму его с собой. Там мы походим по заводам и выберем беспилотник для 24ки. Он согласился, но была проблема - мы в этих самолетиках ничего не понимали. Я связался с пилотом полетной группы "Армии-SOS" Димой Ковальчуком, он в них разбирался и согласился поехать с нами. Параллельно мне позвонил еще один товарищ из "Днепра-1" и рассказал про людей в Днепре, которые делают беспилотники, и что полк "Днепр - 1" взял у них один по весьма нормальной цене. Когда я позвонил этим ребятам, они озвучили стоимость, которая намного дешевле, чем в Китае. Я познакомился с ними и помимо остальных взял с собой в Китай одного из тех ребят - Дениса. В итоге мы поездили там по заводам, всё посмотрели и решили, что в Китае мы ничего покупать не будем, попробуем собрать что-то подобное сами в Украине. На одном из производств мы купили корпус, камеры, в общем, много всяких деталей - и вернулись домой. 

Через пару месяцев ребята в Днепре мне сделали самолет, который я передал в 24ку. И вот так потихоньку я заказывал самолетики и передавал их знакомым военным. А потом мы оформились как компания "ДеВиРо", в которой я сейчас один из учредителей. Еще я выступаю как один из основных заказчиков, и как человек, который влил какое-то стартовое финансирование. Хотя иногда выдвигаю идеи и некоторые проекты. Вот уже два года мы работаем только по волонтерским каналам, потому что официальных заказов от государства нет. В войска мы передали уже более сотни беспилотников.

Все наши самолеты проходят боевые испытания на войне и оттуда приходит очень много обратной связи по недоработкам, неудобствам, по разным моментам. Наши самолеты в этом году 9 мая сбрасывали проукраинские листовки над Донецком. 

Денис: Я один из представителей нашей компании. "ДеВиРо". Еще до всех событий у нас в Днепре была группа единомышленников, на уровне хобби мы занимались радиоуправляемыми моделями, практиковали спортивный пилотаж вертолетов, самолетов, планеров. Когда начался конфликт на востоке, мы решили применить свои знания, для того, чтобы помочь нашей армии. Мои нынешние партнеры Роман с Виктором вместе работали на своем СТО, занимались автоэлектроникой. Я на тот момент - майор милиции. Чуть позже к нам присоединился, наш коллега по авиамодельному хобби Константин, он специалист в радиоэлектронике и видеонаблюдении. Летом 14-го года ко мне обратились одни ребята, чтоб собрать беспилотник, а к Роману с Виктором другие. В основном это были добробаты. В результате мы решили объединить свои усилия. 

Первые самолеты мы строили на производственной базе СТО Романа и Виктора. В первую модель мы вложили свои собственные деньги. Самолет собирался максимально дешево - обошелся примерно в 1000 долларов. Это был первый опыт, надо было изучить принципы работы полетных контроллеров научиться их программировать, наладить систему передачи видео с борта самолета, построить надежный канал связи, в общем мы столкнулись с большим количеством технических проблем. Вскоре мы подключили программиста Ростислава - это один из первых людей, который начал заниматься полетами такого рода в Украине.

Первый самолет мы отдали в "Азов". И начали искать финансирование, потому что самим потянуть это все было тяжело. К нам подключился волонтер из Одессы Вячеслав - и очень живо эту тему потянул. Для разных своих подопечных он хотел купить несколько самолетов. Мы сформировали четкую концепцию, постарались сделать так, чтоб наши изделия были бы все одинаковые, так сказать стандартизировать производство. Чтобы не тратить время, мы взяли стандартную модель, которую можно было купить в интернет-магазине, но разработали свою схему электронной начинки. Поменяли механику - самолет стал лучше летать. Крылья обтянули стекловолокном, чтобы не так бились. Первые наши самолеты назывались "Крук" - ворон по-украински. 

Посмотрели, что там находилось на вооружении армии США и Великобритании - и увидели концепт самолета, который теперь у нас называется "Лелека-100".

Когда мы познакомились с Васей, начали в это же время сотрудничать с аэроразведкой полка "Днепр-1". Они предложили нам помещение, то есть создать конструкторское бюро в расположении полка. Так у нас возник очень выгодный симбиоз с Днепром -1. Мы делали самолеты, а они их эксплуатировали. И первые массовые отзывы были именно от них. 

С весны 15 года мы начали собирать "Лелеки". "Круков" к тому моменту выпустили порядка 20 штук. У "Круков" не было системы антиРЭБ (РЭБ - радиоэлектронная борьба, - ред.). Плюс туда нельзя было поставить нормальную оптику - и мы от них отказались. Относительно "Лелеки" мы изучали разную литературу. Посмотрели, что там находилось на вооружении армии США и Великобритании - и увидели концепт самолета, который теперь у нас называется "Лелека-100". Первый пробный фюзеляж тоже привезли из Китая, а начинку делали сами. Много экспериментировали с разными параметрами - и получили результат, что наш новый самолет уже свободно летит на дальность 100 км, в отличие от "Крука", который мог осилить расстояние в три раза меньше. 


В итоге каждая наша модель постепенно обрастала модернизацией. Летом 15-го года мы в первый раз прошли испытание в ДНВЦ (Державний науково-випробувальний центр ЗСУ), подтвердили характеристики. На базе первого варианта корпуса самолета, мы разработали свою аутентичную модель, так сказать подошли к вопросу основательно по классике конструкторской школы. С нуля спроектировали силовой каркас планера, сделали больше размах крыла, изменили профиль и углы установки стабилизаторов, в корне переработали обводы фюзеляжа, а корпуса начали делать из стеклопластика и кевлара. В итоге сейчас это уже совсем другой самолет, и мы можем с уверенностью говорить, что полностью наша разработка. И как оказалось, то, что мы сами придумали, полетело в разы лучше.

Летом 15-го года мы зарегистрировали нашу компанию, потому что на голом энтузиазме далеко не уедешь, к тому же начал появляться штат сотрудников, которым надо было платить зарплату. На данный момент у нас около 15 инженеров плюс еще штат сборщиков. Но вот, что интересно, оказывается, для того чтоб что-то продать нашему государству, мало иметь изделие на руках, надо иметь еще и техдокументацию под это все. И вот ту проблема. Есть система госзакупок, она вся построена на нормативной базе, которая существует со времен СССР. И вся эта система построена на принципах плановой экономики и вообще не адаптирована для работы с частными коммерческими организациями. Кроме того техдокументация должна разрабатываться по ГОСТам 60-80 годов со всеми вытекающими отсюда последствиями. 

При этом государство ни копейки не вложило в наш продукт. Мы его разрабатывали за собственные деньги - и мы хотим установить такую-то цену. Что должна включать в себя наша цена? Затраты на разработку этого изделия, плюс мы должны прокормить свой штат сотрудников, а вырученные деньги инвестировать в какие-то свои дальнейшие проекты - это нормально, такая практика существует во всем мире. Но что происходит в Украине? У нас есть продукт, он конкурентоспособный и стоит в 10 раз ниже, чем зарубежный аналог, но от нас требуют полную калькуляцию вплоть до того, какое количество электроэнергии мы потратили при изготовлении одной единицы продукции. И так по каждому пункту. То есть это целый талмуд, в котором мы должны подтвердить каждую копейку. Также нам строго лимитируют прибыль это 15% на внутренние затраты на производство и 1% на покупные изделия. При таких условиях, я, как производитель, должен либо хитрить и изворачиваться, чтоб выжить, либо я заработаю 20 копеек - и следующий свой проект мне не за что будет делать. Поэтому сейчас, хоть мы и прошли все официальные испытания, все, что мы делаем расходится среди волонтеров. 

Вообще, вокруг беспилотной тематики этим летом был большой ажиотаж на госуровне, мол, давайте проходить испытания, приходить к каким-то решениям, но пошумели - и он резко пошел на спад. Было ощущение, что кто-то из верхов решил, а давайте создадим видимость, ее создали, и сейчас тенденция к тому, что авось все забудется. 

Василий: Если летом шел разговор о закупке государством 20-30 наших комплексов, то сейчас уже этого всего нет. Выходит, что прогресс начнется только тогда, когда будет большая война, тогда и будет необходимость в качественных беспилотниках. 

Беспилотник - это аппарат, который должен быть инструментом в общей цепочке управления системы войсками.

Денис: Когда зарубежные компании предлагают что-то нашим ВСУ, то почему-то они находятся в совершенно другом правовом поле, на них не распространяется вот эти моменты, связанные с требованием конструкторской документации, оформления остальных документов, и им не нужно предоставлять обоснования их цены. Они просто ее заявляют - и их никто не просит доказать, а почему такая стоимость у их изделия. 

Мы не просто выпускаем самолеты, мы еще и обучаем группы. Кто-то из наших инженеров занимается курсантами, кто-то документацией, кто-то сборкой, кто-то другими проектами и так далее. 

Беспилотник - это аппарат, который должен быть инструментом в общей цепочке управления системы войсками. Например, в России одни давно включены в армию как единица вооружения. Ведь российские военные пользуются моделями, которые изготовлены серийно по госзаказу. И профинансированы они за счет государства. У них все беспилотники завязаны в единую информационную систему войск и управления. Производитель делает комплекс, а каналы связи ему обеспечивает государство. А у нас дела обстоят так: мы и производители, и думаем обо всем - и о каналах связи, и как нам надо сделать шифрование и так далее. 

Василий: Каждый месяц у нас выходит новая модель, причем конкретно отличающаяся от предыдущей. Название не меняется, а сама модель совершенствуется. А вообще самолетам от волонтеров на фронте радуются, потому что они у них летают, а не лежат. Ведь, если самолет по бригаде проходит официально, то все - это такой геморрой, они на нем не летают. Потому что если он упадет, то тех, кто за него отвечал, грубо говоря, чуть ли не заставят платить его стоимость из своего кармана. 

Денис: Недавно мы были на конференции в Чернигове. Там присутствовало 22, или 24 компании, разрабатывающих беспилотники. Но реально летающих сейчас в АТО очень мало - всего 5-6 компаний. Но если брать сейчас по фронту, то большинство действующих самолетов наши. 

Последняя модель "Лелеки" сейчас - это полностью автономный робот, который может выполнять свое задание при отсутствии всех каналов связи. Если еще в начале 16 года наша система противодействия РЭБам была в зародыше, то теперь, наше программное обеспечение умеет распознавать работу РЭБов и применять несколько алгоритмов противодействия в зависимости от сложившейся обстановки.. 

Василий: Сейчас мы делаем очень интересный проект. И думаю, что завершим его к маю этого года, но публично рассказать о нем сможем только лет через 10. 

Текст и фото: Вика Ясинская, "Цензор.НЕТ"

Видео испытаний Лелека-100 и Фурия