Евгению Соловьеву, заместителю командира вертолетной
эскадрильи, недавно исполнилось 28 лет. И молодой офицер уже летчик 1-го
класса, кавалер ордена Богдана Хмельницкого, выжил при падении вертолета в
Конго и вывез из-под носа врага десятки раненых и погибших в районе проведения
АТО.
С начала АТО наряду с опытными старшими офицерами летали и молодые лейтенанты. Общаясь с одним из таких военных летчиков, постоянно спрашивала: «Точно 1990 года рождения?» И несмотря на молодой возраст собеседника, так и не смогла перейти на «ты» - слишком серьезные вещи он рассказывал.
Евгению Соловьеву только исполнилось 28, сейчас он уже капитан и заместитель командира вертолетной эскадрильи. С первого взгляда в положительном, харизматичном офицере трудно распознать летчика 1-го класса, кавалера ордена Богдана Хмельницкого, который выжил при падении вертолета в Конго, неделями спал по часу в сутки в Донецкой области, десятками вывозил раненых и погибших, терял собратьев...
«Именно за такими летчиками будущее авиации», - уверен командир бригады.
Выбор профессии для Евгения был очевидным. Дедушка - авиатор, «афганец»; дядя - борттехник; отец - инженер авиационного оборудования. Итак, детство Жени прошло на аэродромах и в гарнизонах. Однако в школе парень учился, мягко говоря, не слишком тщательно: по многим дисциплинам имел «тройки». Родители только плечами пожимали: «Что из него получится?» Да и в университете парень сначала был «середнячком». Пока ... не совершил свой первый самостоятельный полет. Ощущение потрясающее, когда тебе 18 лет, ты поднимаешь в небо многотонную машину, а люди сверху кажутся маленькими и все земные проблемы - не слишком значимыми. А еще этот невероятный запах неба ... Появилось огромное желание стать лучшим и даже зубрить такую ненавистную теорию. Сразу позвонил отцу: «Па, если за это мне еще и деньги платить, то это - рай». Со временем стал чувствовать себя за штурвалом вертолета увереннее и все больше влюблялся в авиацию. Вот так и закончил университет с красным дипломом. Конечно, тогда его влекла романтика полетов, и даже мысли не было, что уже скоро он будет рассматривать с высоты колонны вражеской техники ...
В бригаде отчаянного выпускника сразу приметили, поэтому уже через три месяца после выпуска он стал командиром вертолета. А через год - полетел в Конго в составе миротворческого контингента. Там и получил первое боевое крещение - через три дня после прилета лагерь обстреляли из минометов. И полеты в условиях высоких температур, разреженного воздуха, опасных гор уже не казались такими романтичными.
- С миссии в Конго я привез очень важный для себя оберег, который до сих пор постоянно при мне во время полетов на фронте. Тогда со мной служил майор Владимир Шлюхарчук. Перед полетом в Африку его дочь подарила маленького игрушечного жирафа, сказала, что он будет оберегать. Володя об этой игрушке забыл. А однажды совершенно случайно положил ее в карман комбеза. Именно в тот день мы с ним во время полета попали в нисходящий поток воздуха, наш вертолет упал. Чудом остались живы. Колесо вертолета застряло в вязкой почве, а в нескольких метрах был крутой склон, с которого вполне вероятно можно было покатиться вниз. Когда нам удалось выбраться из техники живыми, Володя вспомнил об этом жирафчике. Удивился: «Вот не обманула же дочь, действительно спас». Игрушка распадалась на две части, и он разломал ее со словами: «Держи, это твоя половинка. Теперь он и тебя будет беречь».
С миротворческой миссии Евгений вернулся в мае 2014-го. На улаживание всех дел, прохождения медицинской комиссии, встреча с семьей мужу дали только десять дней. И сразу на все жаркое лето 2014-го - в зону боевых действий. Там Женя был одним из самых молодых летчиков.
Полеты были настолько интенсивные, что приходилось выбирать между поесть, принять душ или хоть немного поспать. Часто, прилетев ночью, летчик смотрел на часы и понял, что за полчаса нужно уже просыпаться и готовиться к следующему полету.
- Трудно сказать, какое максимальное количество раненых мы перевозили за раз. Грузили, не обращая внимания на перегрузку машины. Нередко вертолет превращался в воздушный реанимобиль. Парамедик, которая частенько летала вместе с нами, спасала сложных раненых, а бортовые стрелки ей ассистировали. Пол вертолета постоянно была в крови, которая за несколько часов полета запекалась настолько, что очистить ее было сложно даже сильными физрастворами.
Молодой офицер говорит, что труднее всего было забирать погибших.
- В июле 2014-го, когда мы прилетели за погибшими, навстречу вышел офицер. Спрашивает: «Сколько можете забрать?" Я и отвечаю, что пятнадцать. И вот принесли 15 погибших ... в трех небольших коробках. Нередко тела приходилось забирать после того, как они несколько суток лежали в черных мешках на солнце. Этот запах, наверное, никогда не забуду. Мы и «звездочкой» смазывали под носом, и полынь рвали, насыпали в кабину. Это позволяло хоть немного перебить едкий запах, который не давал дышать.
Мужчина рассказывает, что страшно обычно становились в уже после того, как возвращался из полета, когда осознавал, где именно был.
- Помню, как мы ночью сидели на площадке в Амбросиевке и ждали машину с ранеными и погибшими. Враг разбил нашу колонну. Совсем рядом от нас шли бои, темно, ничего не видно, а мы просто ждем. И вдруг все начинают разбегаться, куда прятаться. Бортовой стрелок пошел разведать обстановку, прибегает: «Сейчас будет артобстрел, надо прятаться в землянки». А как? Нам же вот-вот подвезут «300-х». Звоним своим. Говорят: «Как начнется обстрел, тогда прячьтесь, а сейчас ждите, колонна за несколько минут подойдет». И вот мы сидим на борту и видим, как издалека начинают лететь снаряды «Града». Сидим и молчим, каждый думает: «долетит или нет?» Борттехник резко повернулся и говорит: «Нет, потому что если бы к нам летели, то уже прилетело бы». Вдруг подходит колонна, быстренько всех грузим, поднимаемся и видим разрывы рядом с тем местом, где стояли ...
Неоднократно Евгений удивлялся, как виртуозно его коллеги выходят из нетипичных ситуаций.
- Не забуду, как эвакуировали подбитый под Саур-Могилой вертолет. Тогда в борт попали 74 пули, пришлось в полевых условиях ремонтировать машину. Вертолет удалось на одном двигателе поднять в небо под носом у оккупантов. Я летел сопровождающим и только удивлялся, когда поврежденному борту удавалось еще и обогнать меня.
Молодой офицер отметил, что война заставила переосмыслить отношение к жизни. Тем более, она отобрала у него родных людей. Сначала - отца. Когда тот узнал о боевых вылетах, сердце не выдержало ...
А потом еще и близкий друг погиб.
- В августе мы прилетели с Дмитрием Арциленко на несколько дней с АТО домой на регламентные работы. Пока обслуживали технику, нам удалось на один вечер вырваться к морю. Мы пообщались, накупались, насмеялись, отвлеклись от войны. Прошло несколько дней, и Дмитрий погиб - их борт обстреляли. Друга не стало, а ты понимаешь, что это может произойти и с тобою.
В жизни летчика будет еще много полетов, вероятно, что сегодняшний налет -почти тысяча часов возрастет в несколько раз. И он никогда уже не забудет, как молодым старшим лейтенантом прижимался на вертолете к земле, спонтанно искал площадки, забирал из-под носа врага раненых и погибших и отмывал вертолет от крови ...
