Сегодня военный летчик первого класса «Дед» снова вернулся в
строй
Имя и фамилию «Деда» не будем называть из соображений безопасности, чтобы не повредить военному летчику первого класса, его родным и близким. Но для летчиков, летающих с ним в одном небе, уверен, совсем не трудно будет догадаться, о ком идет речь
Первое, что он сказал, когда пришел домой в Севастополе после начала печально известных событий в феврале 2014 вокруг военного аэродрома Бельбек: «Я - русский, но как я ненавижу россиян! Это нож в спину. Братья так не делают!»
Эмоции офицера украинской армии нетрудно понять. Кто бы обрадовался направленному на него «братскому» автомату? Но эти слова оказались не только реакцией на увиденное и услышанное в родной части. В них очень лаконично и по-военному четко отразились и правда о коварной агрессии России, и внутренние основы офицера, который действительно имеет честь, и причина,что заставила многих людей разных национальностей однозначно заявить: «Прежде всего я - гражданин Украины».
С первого дня осады 204-й Севастопольской бригады тактической авиации имени Александра Покрышкина ВС Украины и ее штурма «зелеными человечками» «Дед» отметился, как говорят, во всех горячих точках противостояния, чем вызвал большой интерес российских спецслужб к нему и его семьи " и именно поэтому выход из Крыма для него и его семьи оказался, мягко говоря, непростым. Но на этом испытания не закончились.
Противостояние с русскими для военнослужащих 204-й бригады началось не только неожиданно, но и в условиях практически полного информационного вакуума. Вооруженные до зубов «зеленые человечки» стали нагло выдавливать украинских военных сначала с территории аэродрома, а затем и служебной зоны. Чем и как отвечать? Из оружия - только пистолеты, и тех мало, а под воротами части так называемая местная самооборона с «ихтамнетами» Путина за спинами ... Молча сидеть - тоже не выход. В этих чрезвычайно сложных условиях командование бригады приняло, как показало время, единственно правильное решение.
- Мы быстро поняли, что бороться в этой ситуации надо только публичностью, - продолжает военный летчик. - Позвали всех корреспондентов из тех, кого знали, и они транслировали онлайн все, что происходило в бригаде. Благодаря этому люди в Украине и мире увидели не только «зеленых человечков» с характерными российскими региональными акцентами, но и автомобили российского производства с российскими номерными знаками и еще много чего интересного, что изобличало агрессора.
Известные кадры с безоружным, но под украинским флагом и с нашим гимном на устах, маршем севастопольских военных авиаторов облетели чуть ли не все уголки планеты. Однако и враг делал свои выводы. Если до марша украинских авиаторов россияне склоняли наших военнослужащих к измене преимущественно сказками о райских условиях службы в армии РФ, то спустя они изменили тактику.
- Вы видели, сколько людей шло на аэродром? - продолжает вспоминать «Дед». - Так вот, там шли и те, которые потом переметнулись на сторону русских. В первых рядах шли. После штурма нашей бригады у многих то очень неожиданно изменилась позиция, и они решили остаться в Крыму. Думаю, здесь сработали угрозы, которыми россияне начали запугивать наших военнослужащих после марша.
Далее разворачивалась детективная история с похищением, заключением и наконец увольнением командира бригады Юлия Мамчура, были пустые обещания россиян отдать захваченную технику и одновременно большой интерес ФСБ относительно семей тех, которые должны этим заниматься с украинской стороны, ночные телефонные звонки с предупреждениями об опасности и последний рассвет в Симферополе перед отъездом на материковую Украину ...
- Когда наш автобус пересек административную границу между Крымом и Херсонской областью, - продолжает свой рассказ «Дед», - было какое-то невероятное ощущение. Будто до этого мы не дышали, а здесь дали кислород, и все вместе облегченно выдохнули: «Все, мы дома!»
О том, как в Украине встретили воинов бригады, у авиаторов остались только теплые и приятные воспоминания. Впрочем наслаждаться домашней атмосферой пришлось недолго. Стремительное развитие событий на Донбассе вызвало потребность применить авиацию. И вскоре «Дед» выполнил свой первый боевой вылет.
- Российские СМИ до сих пор активно навязывают своим зрителям и читателям мысль, что украинские летчики уничтожали свои города и села, - продолжает рассказ военный летчик первого класса. - Но такого не было! Иначе Донецк или Луганск сегодня напоминали бы Грозный времен русско-чеченской войны. Видимо, по себе равняют. Мы работали только по военным целям, по блокпостах, но никогда - по населенным пунктам. К тому же главная задача, которую ставили перед нами, истребителями, - прикрытие.
«Дед» шутит, что выполнил восемь с половиной боевых вылетов. Мол, полноценный полет - это взлет и посадка, а его девятый вылет в район боевых действий завершился без посадки на аэродром. Тот незавершенный полет он помнит до мелочей.
- Тогда мы сопровождали пару штурмовиков, - говорит «Дед». - Наша пара прикрытия на истребителях МиГ-29 была немного позади, от Су-25. К линии соприкосновения подошли на средней высоте, а там нырнули на предельно малой и пошли на цель. Мы вынуждены были лететь именно так потому, что в то время у «шахтеров и комбайнеров» уже появились не только ПЗРК, способные сбивать цели на высоте 2-3 тыс. метров, но и системы ПВО типа «Панцирь», которые могли достать нас на высоте и за 7 тыс. метров. На малой высоте опасны тепловые ракеты, которые выпускают обычно в заднюю полусферу. Ракету, запущенную в хвост моего самолета, заметил мой ведомый, но было уже поздно. Сильный удар, самолет затрясся, повалил дым, засветились все аварийные сигналы, МиГ стал неуправляемым и начал заваливаться. На все мои попытки управлять подбитой машиной истребитель не реагировал, а земля - вот она, рядом. Потянул за шесты катапульты - и вышел. Парашют раскрылся - и сразу земля.
Во время приземления «Дед» подвернул ногу и, как потом выяснилось, потерпел восемь переломов: три позвонка и пять отростков. Но думать о боли было некогда. Как можно скорее снял с себя подвесную систему и скатился на дно глубокого оврага, где росли густые кусты. Вражеская поисковая группа не заставила себя долго ждать и быстро оцепила район падения самолета.
- На мое счастье, в овраг они не полезли, хотя ходили недалеко и настойчиво предлагали выйти, подкрепляя свою просьбу автоматными очередями, - продолжает вспоминать «Дед». - Было около пяти утра, и, возможно, они просто поленились, а может, и побоялись. Только когда они ушли, я почувствовал боль в спине. Но надо было идти. Пришлось сделать себе два укола обезболивающего и практически сразу выпить обе бутылочки воды по 0,3 литра, которые имел с собой. В горле так пересохло, что даже не мог пошевелить языком.
Все перипетии девятидневного выхода раненого летчика к своим стоят отдельной книги или сценария к фильму. В этом произведении будет о том, как стать невидимкой для врага, сколько дней можно продержаться на лесных ягодах, как по недоразумению между различными службами было потеряно драгоценное время на спасение, о волонтерах и предателях, о трагической гибели группы эвакуации, которая попала в засаду и, конечно же, о чувствах, которые возникают, когда на своей земле должен прятаться, когда думаешь о родных, когда наконец побеждаешь ... Наверное, все секреты счастливого спасения не стоит раскрывать в газетной публикации, но очень важно, чтобы опыт «Деда» нашел отражение в обязательном курсе выживания, который проходят все военные летчики.
- Для того чтобы подготовить хорошего военного летчика, мало только увеличить количество часов его налета, - заключает «Дед». - Перед войной была достаточно распространенной практика, когда упрощали полетные задания, чтобы, как говорится, вдруг чего не вышло. Вот и получалось, что налет у человека большой, а навыков для боевого применения он практически не имеет. К счастью, все эти методики для подготовки настоящих воздушных бойцов у нас сохранились, их нужно только максимально активно использовать.
Профессионализм для военного летчика «Дед» считает обязательной чертой, но недостаточной для выполнения сложных боевых задач. По его мнению, не менее важно, чтобы офицер был настоящим патриотом.
- Летчики всегда могут отказаться выполнять задачи, - делится своими мыслями летчик-истребитель. - Метеорологические условия, подготовка техники, состояние здоровья, много других факторов. То есть в боевой вылет, по-настоящему рискованный и опасный, пойдет лишь тот офицер, который убежден, что делает благородное дело, защищает свою страну, свою семью, одним словом, патриот.
