С майором медицинской службы Сергеем Ливаковским встречаемся
уже после завершения рабочего дня.
Работы у старшего ординатора отделения анестезиологии, реанимации и интенсивной терапии для послеоперационных больных Военно-медицинского клинического центра Центрального региона хватает и на мирной территории. Хотя в последние годы офицер в основном находится в районе боевых действий.
По-военному кратко, без лишних эмоций Сергей рассказывает о совершенно незаурядные вещи: сотни молодых ребят с тяжелыми ранениями, для которых операционно-реанимационный Ан-26 «Вита» стал шансом на жизнь. И о волнении за судьбу каждого, кто оказался на операционном столе в 59-м мобильном госпитале. О предоставлении помощи гражданским на востоке ... Да, конечно, о том, что придает сил и вдохновения, чтобы каждый день приходить к больным и возвращать их к полноценной жизни.
Анестезия в небе не та, что на земле
- Сергей Сергеевич, вы еще были гражданским врачом, когда одним из первых в 2014-м полетели на восток. Как так случилось?
- Да, первых раненых из района боевых действий как член медицинского экипажа «Виты» я вывозил еще до заключения контракта с Вооруженными Силами. Однако в Военно-медицинском клиническом центре работал с 1997 года. Сначала - врачом-анестезиологом, потом - завотделением реанимации и интенсивной терапии. Поэтому опыт имел немалый. А был призван с шестой волной мобилизации в 2015-м. На тот момент на моем счету уже было 42 вылета на «Вите» и почти 900 эвакуированных раненых.
- С момента первого вылета на передовую уже прошло пять с половиной лет. Думаю, что по насыщенности событий это время тождественно целой жизни в спокойном мирном городе. Помните первый полет?
- Это был конец мая 2014-го. Тогда мало кто понимал, что происходит на Донбассе. Нам сказали: есть четыре раненых, и мы должны перевезти их из Харькова в киевский госпиталь. Вот и все ... Та первая командировка затянулась на четверо суток. Ежедневно выполняли по два вылета. Перевозили раненых из двух передовых госпиталей Харькова и Днепра вглубь страны. Трудно передать эмоции, когда каждый день видишь огромное количество молодых ребят с тяжелыми ранениями, оторванными конечностями ... «Вита» рассчитана для перевозки 15 человек, но мы брали на борт «под завязку», сколько позволял командир экипажа. Навсегда запечатлелось в душе состояние шока, который тогда был у всех: врачей, экипажа, раненых. Шоковое состояние, которым мы все вместе учились овладевать и преодолевать.
- Основная задача медиков - сохранить жизнь раненых и
больных. Но условия работы на земле отличаются от условий оказания
медпомощи во время полета ...
- Конечно, на проведение анестезии и интенсивной терапии влияют снижение давления кислорода в окружающем воздухе, шум, вибрация. Это все повышает нагрузку на дыхательную, сердечно-сосудистую системы, приводит к снижению кровоснабжения головного мозга. Поэтому, одна из моих задач в полете - контролировать жизненно важные показатели и не допустить ухудшения состояния больного во время эвакуации. Кроме того, обезболивание защищает организм во время хирургических вмешательств. Любая операция, особенно после ранения, это шок, который часто остается на всю жизнь. Минимизировать негативные последствия - тоже моя работа. К счастью, мы не потеряли ни одного нашего пациента на «Вите».
Главный вызов: не потерять ни одного трехсотого
- В 2015-м вы стали офицером. Почувствовали разницу: как оно - быть военным врачом?
- Да, почувствовал - одел форму (улыбается. - Авт.) И отправился на два месяца в учебный центр. А потом опять - белый халат и полтора года службы в 59-м мобильном госпитале в Северодонецке. Там освоился быстро, потому что многих знал из персонала. И работа знакома. До войны постоянно участвовал в учебных развертываниях госпиталя. В 2015 году госпиталь еще не имел постоянного места дислокации, работали почти в полевых условиях. Было очень много раненых. Главный вызов: в кратчайшие сроки предоставить качественную помощь, чтобы не потерять ни одного 300-го. Работали над каждым. Над каждым «сгорали», потому что раненые были и очень тяжелые. Иногда врачи шли вопреки профессиональным предубеждением и переливали свою кровь, потому что боялись не успеть заказать препараты крови.
- В госпитале, на земле, не тосковали по «Вите»?
- Если честно, не было возможности. Ведь, кроме приема раненых, вылетали на эвакуацию вертолетом. Имею около 40 таких вылетов. Сколько тогда эвакуировал раненых? Не считал. Их - сотни. Каждая вертолетная эвакуация - это полтора десятка бойцов.
- Какой эпизод запомнился больше всего?
- Однозначно, эвакуация с поля боя зимой 2016-го. Нас срочно вызвали среди ночи. Вертолет, который стоял на площадке рядом с нашим 59-м госпиталем, уже был готов к взлету. Поэтому сразу прыгнули в вертушку и полетели забирать бойцов, которые подорвались на вражеской мине. На борту летчики предупредили: должны работать быстро и крайне осторожно. Потому что забирать бойцов именно на линии соприкосновения. Местные бойцы обозначили небольшую площадку для приземления, вблизи места, где произошел подрыв. Сплошная темень. Вокруг - минные поля, болото, кустарники. Честно, было тяжело и страшно. Но мы забрали погибшего и трех раненых и успешно долетели в больницу. Эвакуация закончилась, а борьба за жизнь продолжалась. Я переоделся - и сразу в операционную. Над ребятами работали до рассвета и утром всех троих удалось спасти .
Самая высокая оценка - здоровые, дееспособные воины
- С кем-то из раненых общаетесь?
- Их так много, что большой дружбы не заводил. Банально не хватало времени. Однако к каждому относился, как к себе, понимая, что у этого парня так же есть жена, дети, родители, друзья. И я должен сделать так, чтобы даже в случае ампутации, он вернулся в этот мир и жил ради семьи. Есть и особые ребята - с 80-й и 95-й ОДШБр, других подразделений, которые уже годами приходят к нам на праздники, медсестрам дарят цветы, врачам - бутылку коньяка. И мы видим, что у них в жизни все в порядке. Многие из них служат по сей день. Это самая высокая для меня оценка - здоровые, дееспособные воины.
- После службы в 59-м мобильном госпитале еще приходилось работать на востоке?
- Да, конечно. В 2017 году перевелся в ВМКЦ ЦР начальником отделения реанимации и интенсивной терапии. И уже летом три месяца был на очередной ротации, исполнял обязанности врача-анестезиолога. Крайняя ротация - передовая мобильная группа при госпитале в Станице Луганской. Пришлось больше работать с гражданскими. Помощь оказывали всем, несмотря на политические взгляды.
- Как семья реагирует на длительное отсутствие дома?
- Всегда говорю, что дети военных в целом и военных медиков в частности, обделены вниманием. Осознаю, что моего присутствия не хватает ребенку. Но надеюсь, что семья и школа объяснят, что я делаю нужное дело, и делаю ее хорошо. А свое время я научился правильно распределять. Если бы был терапевтом или невропатологом поликлиники, наверное, было бы трудно выдержать такой темп. Учитывая же характер работы в отделении реанимации и интенсивной терапии, давно научился чередовать напряженную работу с отдыхом. Стараюсь выезжать на природу, дышать свежим воздухом, занимаюсь спортом. Каждую свободную минуту провожу с семьей. Так и восстанавливаюсь.
