Когда в Украине лучшим медикам в четвертый
раз вручали «Медицинский Оскар», среди награжденных был и подполковник Вадим
Бабий, старший ординатор отделения неотложной медицинской помощи
Военно-медицинского клинического центра Центрального региона.
Он стал победителем в номинации «За достижения в международном сотрудничестве в здравоохранении» и получил «Орден Святого Пантелеймона» - общественную награду в сфере здравоохранения, которая присуждается за профессионализм и милосердие.
Бабий помогает больным в критических состояниях, когда расстояние между жизнью и смертью измеряется минутами или секундами. Спасал своих пациентов Вадим Юрьевич и в мирных городах, и под вражескими обстрелами, ведь за плечами - несколько ротаций в зоне АТО/ООС. Следовательно, на его счету около 650 эвакуированных воздушным путем раненых и больных. Он был одним из тех энтузиастов-первопроходцев, кто развивал в независимой Украине аэромедицинскую эвакуацию, применяя знания, приобретенные в сотрудничестве с НАТО.
Об этом винничанин рассказал изданию Укринформ.
НА СКЕПСИС НЕ ОБРАЩАЛИ ВНИМАНИЯ
- Вадим Юрьевич, за награду пришлось побороться? Ведь в вашей номинации был еще 21 конкурент.
- Меня вдохновляет, что там не просто отобрали людей по непонятным критериям и вручили ордена. Нужно было сделать презентацию номинанта, и с этим очень успешно справилась команда Регионального совета награды и Украинской ассоциации военной медицины, которая меня выдвинула. В нашем случае сработало на успех то, что эти люди знали меня долгое время и верили в меня. Поэтому «на выходе» мы получили очень мощный проект презентации. Практически от каждого Регионального совета были свои претенденты в номинации, все уважаемые и заслуженные люди. Мне очень приятно, что это была открытая борьба и из такого большого количества кандидатов выбрали меня. Поэтому для меня это очень ценная награда.
- У вас незаурядный «бэкграунд»: соавтор единственного в стране Положения об аэромедицинской эвакуации, член рабочей группы ГВМУ по разработке проекта Положения по аэромедицинской эвакуации в Вооруженных Силах Украины. И соавтор модуля аэромедицинской эвакуации для пациентов в критических состояниях.
- Знаете, есть известное выражение, кажется, авторства Марка Твена: Если ваше хобби станет профессией, то вам будет легко, потому что работать не придется. Так и мне кажется: если тебя действительно интересует то, что ты делаешь, интересно постоянно учиться, - будет результат. И просто нужно использовать все шансы, которые тебе дает судьба.
Например, возьмем мое участие в аэромедицинской эвакуации. Все это началось очень давно, еще в 2008 году. Служба понемногу развивалась. Был наш самолет Ан-26 Vita, но никто толком не понимал, зачем и как его использовать. Это были единичные вылеты, потому что в Украине в принципе достаточно мощные региональные военно-медицинские центры. Поэтому транспортировать пациентов на большие расстояния не было целесообразным. Были даже насмешки на этот счет. Мол, да что вы делаете, сколько там у вас тех вылетов? Но потом случился 2014-й год. И мы, к счастью, подошли к этому готовыми. Только благодаря тому, что на скепсис не обращали внимания, несмотря ни на что, ездили на разные учения, хотя все говорили: А что оно вам даст?..
Но в середине двухтысячных о войне на территории страны никто и не думал, поэтому главный акцент в развитии аэромедицинской эвакуации был сделан на то, чтобы обеспечить сотрудничество Украины с НАТО. Самолет Vita - это было то самое ценное, что могло экспертов НАТО заинтересовать. И мы в свое время проходили сначала самооценку (соответствуем ли их стандартам), а потом нас оценивали эксперты НАТО. Прошли первый уровень и готовились ко второму. Если бы мы закончили этот процесс, у нас была бы полная совместимость с натовскими стандартами и мы даже могли бы работать в союзнических операциях. Но это требовало значительных средств, для этого должны были работать целевые программы.
ПОВЕЗЛО ПРОЙТИ ПОДГОТОВКУ В МЕДИЦИНСКОЙ ШКОЛЕ ВОЗДУШНЫХ СИЛ США
- Так в чем же заключалось это сотрудничество?
- Натовские партнеры постоянно спрашивали, что нам нужно. Мы отвечали, что нам нужно учиться. Поэтому было предложено несколько курсов, в частности, по программам IMEТ и «Партнерство ради мира». И мы постоянно проходили учения - в Грузии, Сербии, Черногории и тому подобное. Например, когда американское подразделение готовилось к ротации в Ираке. Для того, чтобы оно было полноценным, нужно было провести трехнедельное слаживание. Они проводили его в одной из стран-участниц «Партнерства ради мира» и давали возможность увидеть, как отрабатывают учения подразделений, их совместимость. Мы постоянно приезжали на эти слаживания. А потом мне посчастливилось пройти мощную подготовку в медицинской школе аэрокосмической медицины ВВС США в г. Дейтон (штат Огайо), в которой обучали медиков для воздушных сил.
- Но ведь вы не авиационный врач?
- Я же говорил, что стараюсь не терять ни единого шанса! Программа, по которой планировались учения, требовала, чтобы на экзаменах на курс для авиационных врачей были резервные кандидаты. Мне сказали - будешь кандидатом техническим. Но так получилось, что основные не очень успешно сдали экзамен по английскому языку. И меня вызвали на собеседование в посольство США. Начали расспрашивать, зачем мне этот курс, ведь я анестезиолог. Интересовались, чем я занимаюсь. Я рассказал, что аэромедицинской транспортировкой пациентов, и что мы развиваем это направление. Что у нас очень большое сотрудничество со странами НАТО и США. И я считаю, что этот цикл поможет в моей работе, потому что это связанные вещи. Они послушали, несмотря на некоторый скепсис, решили вопрос с бюджетом и изменили под меня, украинца, государственную программу США. Так я за полгода прошел два курса аэромедицинской эвакуации в Соединенных Штатах Америки - Flight nurse и Critical care air transport team. Тогда я там был первый и единственный из Украины, и даже из Европы.
Кстати, я там осознал, что значат для меня наши государственные символы. Когда я заканчивал первый из курсов, на церемонии вручения дипломов должен был быть государственный флаг. Мы как раз сдавали выпускные экзамены и переходили из помещения одного подразделения в другое, когда я увидел, как какой-то клерк из офиса международного сотрудничества пытается вставить наш флаг во флагшток. И что-то у него не получается. Я это увидел - и вдруг понял, что так соскучился по своей Родине! Начал ему помогать. Для американцев государственный флаг - это особый символ. Вижу, что все одногруппники окружили меня, дают какие-то бумажки, чтобы мы подставили, подсказывают, как лучше сделать... Это такое ощущение, когда ты сам за рубежом!
- В американской системе обучения были свои особенности?
- Да. Для аэромедицинского подразделения очень важно, чтобы было слаженное сотрудничество. Потому что в самолете, в вертолете - шум, вибрация и на словах человеку что-то объяснить невозможно. Тут надо "читать" жесты: принеси то, подай другое. В обычной жизни люди так не общаются, поэтому мы это отрабатывали во время учебы.
Когда мы учились, то не делились на врачей и медсестер, работали вместе, в одном подразделении. Вплоть до того, что на одной машине ездили в гостиницу, вместе вставали в четыре утра, вместе ходили в спортзал и возвращались. Мы очень сплотились!
Потом они говорили мне: ну, что мы знали о вас, русских (это был 2013 год, они еще тогда нас даже не различали)? Смотрели фильмы о Роки Бальбоа, где был россиянин Иван Драго! А ты оказался обычным человеком.
Ходили вместе на вечеринки. Они также приглашали меня в гости. Так знакомился с американской культурой. Все это было довольно мировоззренчески для меня.
ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ ОРГАНИЧНО УКЛАДЫВАЛСЯ В НАШЕ УСТРОЙСТВО
- То было довоенное время. А сегодня это сотрудничество с натовскими партнерами продолжается?
- Оно существенно продвинулось вперед, как только началась война. Нам предоставили дорогостоящие наборы аппаратуры, которые используются бригадами аэромедицинской эвакуации для транспортировки пациентов. Это и аппараты ИВЛ, и мониторы состояния пациента, и отсосы... Только к нам в заведение попало 9 таких наборов. А чтобы вы понимали: только один такой монитор сегодня стоит примерно миллион гривен.
Аэромедицинская эвакуация - вещь очень дорогая. Даже если речь идет о такой тривиальной вещи, как измерить давление, в вертолете, где трясет и шумит, сделать это обычным тонометром не всегда возможно. А когда имеешь дело с тяжелым больным, результаты измерений должны быть стопроцентно точными. Поэтому эти вещи очень ценны. Аппаратура надежная, мы ее неоднократно использовали и в зоне АТО и за ее пределами.
Или возьмем погрузку пациентов на борт самолета. Помните, я рассказывал, как до войны над нами насмехались - мол, зачем вы бегаете по аэродрому, таскаете носилки? Но когда нужно за две минуты загрузить десять человек на вертолет, необходимо знать, с какой стороны к тем носилкам подойти.
Те вещи, которые мы почерпнули из зарубежных учений, довольно гармонично укладываются в наше устройство. Хотя некоторые скептики говорили, что натовские стандарты - это что-то совершенно иное, они не подходят для наших людей. Но если есть готовые отработанные схемы, нужно брать лучшее, немножко адаптировать и внедрять в Украине.
В Украине часто меняется геополитика, но программы сотрудничества с НАТО - это вещи долговременные, они планируются заранее, минимум за 3 года, и текущая ситуация на их реализацию влияет меньше. Скажем, в 2018 году во время учений «Чистое небо-2018» (Clear Sky-2018) при участии авиации НАТО мы очень мощно отработали с экспертами моделирование союзнических миссий - вплоть до того, можно ли вставить натовские носилки в украинский вертолет или самолет на штатные места. Мы прошли очень содержательные и полезные курсы по международному стандартному протоколу по неотложной кардиологии, Advanced Cardiovascular Life Support (ACLS). Их эксперты приезжали для этого в Гавришовку (военный аэропорт возле Винницы - ред.). Нас зарегистрировали на сайте Американской ассоциации сердца. То есть, мы в этом направлении такие же валидированные, как и американские коллеги.
Мы заказали и другие учения, но пандемия коронавируса внесла свои коррективы.
ВЗЛЕТАЛИ И НЕ ЗНАЛИ - ВЕРНЕМСЯ СЕГОДНЯ ИЛИ ЗАВТРА
- Все, чему научились у партнеров, пришлось применить в АТО/ООС?
- Да, был там неоднократно, начиная с марта 2014-го. Сначала была напряженная ситуация под Геническом. Нас прикомандировали к медицинской службе 95-й бригады. Мы с ними вместе ездили, оказывали помощь местному населению, военным. Там существенных конфликтов, собственно, и не было. А потом возникли проблемы в Славянске, и эта бригада была передислоцирована сначала в Доброполье, а затем на Карачун. Некоторое время я там пробыл. Затем началась военная операция. Я был на обеспечении движения колонны. Под Славянском возле Селезневки и Семеновки наша колонна попала в опасную засаду, один из наших бронетранспортеров подбили. Невозможно было двигаться ни вперед, ни назад. Ребят раненых было очень много, их стаскивали в одно место, пришлось оказывать помощь.
Так получилось, что и я получил ранение в голову. Глаз у меня очень сильно пострадал. И тут выручило международное сотрудничество - благодаря ему меня успешно пролечили в Америке, удалось вернуть зрение.
- Коллеги говорили, что вы участвовали в эвакуации около 650 раненых, из которых почти 50 были в критическом состоянии.
- Да, но это уже было позже, потому что весь 2015 год у меня выпал: я практически каждые три месяца выезжал на повторные операции за рубеж. А потом уже нужно было возвращаться к аэромедицинской эвакуации. Сначала мы были прикомандированы к Днепру, где, как и в Виннице, занимаются аэромедицинской эвакуацией пациентов, - у них тогда не хватало людей.
Что же касается количества эвакуированных, это приблизительные расчеты. Потому что, если ты четыре месяца находишься на ротации, а у меня их было несколько, полетов хватает. Взлетали и не знали, вернемся сегодня или завтра. Прилетели, сделали дело, а нам ставят новую задачу, нужно еще куда-то лететь. Потом летчики отдыхают. Потом новая миссия, если повезет - полетишь домой. У меня получалось 80-100 вылетов только вертолетом. За один вылет вертолет забирает примерно до 10 раненых. Плюс еще самолет.
Но ведь я не один такой, у нас вообще-то все отделение уникальное! Нас немного, но команда мощная, поэтому и такие цифры получаются. В разное время по штатной структуре было 12-15 человек, которые могли транспортировать больных самолетами. У нас шесть человек ордена получили за время войны. И в плену были, и под обстрелами.
- Вы и сейчас ежедневно практикуете по специальности.
- Да, потому что вы не сможете транспортировать тяжелобольного, если не работаете постоянно в реанимации. Мы эту модель берем из США.
Кроме того, преподаю на кафедре Медицины катастроф и военной медицины Винницкого национального медицинского университета - и нашим студентам, и иностранцам. Приятно, что среди будущих медиков есть очень яркие и мотивированные молодые люди.
