Наши экспортные контракты, действительно, сегодня не в Европе, а в Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке, Африке и государствах СНГ. Рынок оборонной промышленности в значительной степени ориентирован на Россию. Но это не значит, что мы не можем выйти на европейский рынок. Просто политическое руководство и директоры предприятий ОПК ничего для этого не делают. Более того, без технологий западных оборонных компаний Украине трудно рассчитывать на адекватное перевооружение ВСУ, особенно когда РФ не очень-то стремится к партнерству в этой области.
С Европой мы сейчас вообще не сотрудничаем?
В Европе Украина традиционно имеет из своих оборотов военного технического сотрудничества от 1,5 до 2% ежегодно. Эти контракты в основном касаются ремонта и модернизации техники.
Советской?
Советской, а также новых узлов и систем, которые интегрируются в бывшую советскую технику. К примеру, это может быть защита от высокоточного оружия, которая поставляется на вертолеты, продаваемые в Европу. Это могут быть высокоточные, средства поражения, которые производит КБ «Луч». Поставляются турбины для военных кораблей, которые выпускает николаевская «Заря-Машпроект». Но главное сегодня — не о продаже договариваться, а войти в клуб европейских разработчиков новых систем оружия, пока еще отечественные технологии позволяют это сделать.
Противники Альянса утверждают, что НАТО навязывает свои стандарты военной техники и вооружений. И Украина при вступлении в Блок будет вынуждена переключиться на западных производителей.
Стандарты НАТО касаются преимущественно систем целеуказания, систем связи, автоматизированных систем управления. Это составляет от 10 до 15 % перевооружения. Все остальные системы могут быть совершенно иного происхождения. Как пример, Венгрия и Чехия приняли на вооружение шведские самолеты Gripen. При этом Швеция не является членом НАТО.
Другое дело, что Североатлантический альянс захочет, чтобы Украина имела свою специализацию. Но и это хорошо. Во-первых, специализация у нас уже готова — это военно-транспортная авиация. И Украина могла бы в рамках НАТО зарабатывать серьезные деньги путем переброски контингентов и вооружений. Сегодняшнего парка Ан-124, который используется в этих целях, недостаточно. Поэтому привлекаются российские самолеты компании «Волга Днепр», что невыгодно ни НАТО, ни Украине.
Но Украина способна обеспечить себя практически всем спектром вооружений и техники. Зачем ей специализация?
Действительно, у нас высокоразвиты ракетно-космическая отрасль, танковая, и мы могли бы иметь многие виды вооружения собственного производства. Но есть вооружение, которое мы не можем самостоятельно производить: боевую авиацию, учебно-боевые самолеты, вертолеты. Другой пример: в разные годы от 10 до 20 компаний в Украине занимались развитием стрелкового оружия. Опыт показал, что наша страна не может конкурировать в этом сегменте с передовыми разработчиками. Согласитесь, если нам необходимо 2-3 сотни снайперских комплексов для обеспечения спецподразделений, нет смысла развивать собственное производство за огромнейшие деньги.
Не приведет ли специализация к тому, что одни направления получат развитие, а другие умрут?
Нужно понимать, что ряд направлений будет жить независимо от членства в НАТО. Как Украина поставляла в Юго-Восточную Азию свои товары военного предназначения, так и будет поставлять. Польша сейчас входит в НАТО. В Североатлантическом альянсе ее танки не востребованы, но они сумели найти рынок сбыта в Малайзии. Общий анализ оборонного комплекса Польши и Чехии свидетельствует о том, что вовлечение в НАТО усиливает возможности оборонного комплекса. В первую очередь за счет новых технологий.
Каких именно?
В Польше очень хорошо развита лицензионная сборка самолетов Сикорского. Поляки производят станции связи американской компании Harris. Иметь у себя пусть даже лицензионное производство современной техники — это как минимум рабочие места и развитие, а не деградация государства там, где оно не может раскошеливаться. В 2007 году из общего объема внутригосударственного заказа в Польше (это 1,7 миллиарда долларов) 400 миллионов пошло только одной структуре — группе компаний «Бумер». Это деньги, инвестированные в развитие своего оборонного комплекса, а не чужого, скажем, американского. Для сравнения, Украина в целом тратит на перевооружение от 100 до 150 миллионов в год. После вступления в НАТО на рынке вооружений у поляков появились также небольшие частные компании. Например, польская WB Electronics адаптирует советские системы интеграции и связи под натовские стандарты. Услугами этой компании пользуются почти все новые члены НАТО, которые вошли в Альянс после 1998 года.
То есть сворачивание сотрудничества с Россией — процесс неизбежный?
Мы до сих пор оглядываемся на Россию и не ищем новых партнеров. У нас практически нет оборонного заказа и планирования развития Вооруженных сил. В Генштабе Минобороны сейчас не знают, какой самолет будет на вооружении украинской армии в 2020 году. А раз так, то он не попадет к нам. Нынешний авиапарк уже сейчас устарел. А выбор нового самолета и подготовка инфраструктуры занимают годы. Эти ошибки уничтожают ОПК больше, чем Россия. Оборонка станет на ноги, когда будет сформирован государственный заказ. В нем будет прописано, что может сделать украинский ОПК, а что — западные компании или российские предприятия. Для нас сейчас очень важно войти в клуб западных разработчиков.
Путь в него лежит через общие проекты?
Почему не прошел проект Ан-70?! Потому что советский менеджмент его бездарно продвигал на Западе — пытался навязать покупку этого самолета. Но Европе нужно долевое участие в разработке и приобретении военной техники. Например, мы могли бы делать учебно-боевой самолет совместно с Чехией. У нас сейчас есть на-
циональная программа создания собственного корвета. Нынешнее руководство Минобороны и кораблестроители достаточно реалистично подошли к решению этого вопроса. По завершении эскизного проекта выяснилось, что на 62% корвет будет украинским, а 38% — это поставки западных компаний.
Именно западных?
Западных или, возможно, российских. По некоторым узлам решения могут быть приняты либо так, либо так. Почему я говорю о западных компаниях? Потому что по чувствительным политическим или военно-техническим проектам Россия нам отказывает в помощи.
Например?
Наиболее серьезных отказов было два. Один из них произошел в конце 2007 года, когда Россия официально отказалась модернизировать парк украинских истребителей МиГ-29. Это нас толкает к поиску других партнеров — шведов или американцев. Второй пример по России связан с отказом модернизировать наши основные средства ПВО. К ним относятся зенитно-ракетные системы С-300 и ЗРК «Бук».
А комплексы С-200?
С-200 — уже устаревшая система, ее нельзя рассматривать как основу. Россия затянула процесс создания совместного предприятия по модернизации С-300 и ЗРК «Бук» на несколько лет и точно так же, как с МиГ-29, толкает нас на определенные решения. Очевидно, в сторону Запада или развития собственных возможностей. Сегодня украинская оборонка говорит о том, что вполне справится с созданием зенитной ракеты путем модернизации авиационной ракеты Р-27, которая производится в Киеве. По мнению разработчиков, она может быть модернизирована под ракету «земля-воздух». И такой опыт есть у американцев и израильтян.
Раньше говорили о том, что в Украине идут разработки многофункционального ракетного комплекса?
В реалиях этот проект не продвигается. Впервые о нем было объявлено президентом Виктором Ющенко в 2005 году при посещении Днепропетровска (завод «Южмаш»). Через год Совет нацбезопасности принял решение создавать многофункциональный ракетный комплекс. Сегодня 2008 год, и даже нет эскизного проекта и понимания, что будет дальше.
Проблемы с финансированием?
Не только. Утеряны кооперационные связи, и есть проблемы с организацией производства. Есть проблемы по некоторым элементам будущей ракеты. Нужно выводить проекты из-под бюджетного финансирования, переводить их в оборонные госпрограммы, которые должны обеспечиваться вне рамок бюджета.
Почему россияне отказываются от сотрудничества по таким крупным проектам?
России невыгодно получить небольшое количество денежных ресурсов, а взамен усилить боевую мощь Украины. Это одна сторона дела. С другой стороны, Украина имеет избыточное количество самолетов и, получив возможность модернизировать их, может выйти со вторсырьем на внешний рынок, создавая России определенную конкуренцию. И наконец, Россия демонстрирует, что Украина оказывается в заведомо зависимом положении от Кремля. Это еще одна из причин, почему мы смотрим на Запад и нам выгодно диверсифицировать поставки оружия.
