Я не собираюсь упрекать кого-либо из реформаторов Вооруженных Сил, ибо твердо знаю: положение дел в армии — это зеркальное отражение положения дел в стране. Любая реформа должна быть обеспечена государством, и прежде всего финансово. Этого никогда не было.
Вся история военного развития, все теоретические выкладки выдающихся военных умов утверждают: структура вооруженных сил, их состав и назначение изменяются с изменением двух основных условий: во-первых, политической ситуации вокруг или внутри государства, во-вторых — с изменением средств вооруженной борьбы. Вспомним примеры: от княжеской дружины — к регулярному наемному или добровольческому войску. Кавалерию сменяют танки, создается авиация, потом — ракетные войска и т. п.
Исходя из этих двух положений, проанализируем кратко, как наша армия проходила и проходит этот нелегкий путь на примере Воздушных Сил Вооруженных Сил Украины как правопреемника ВВС и ПВО. Изменилось ли первое наше условие, то есть внешняя и внутренняя ситуация? Конечно, изменилась, поэтому изменились назначение, состав и задачи Вооруженных Сил Украины. Страна избавилась от ядерного вооружения (43-я ракетная армия, соединения и части дальней авиации, оперативно-тактических ракет (ОТР) фронтового, армейского и дивизионного комплекта в основном ликвидированы, частично переведены на обычные боеголовки). ВВС и ПВО объединили в отдельный вид — Воздушные Силы Вооруженных Сил Украины (ВС ВСУ). Изменилась и структура войск: оперативное командование — армейский корпус (АК) — бригада (полк) —батальон, рота, взвод — в Сухопутных войсках; Воздушное командование (ВК) — бригада, авиаэскадрилья, звено (отряд) — в авиации ВС.
Разберем подробнее авиационную компоненту ВС ВСУ. В ВС сохранили те роды авиации, которые, по мнению политического и военного руководства страны, позволяют выполнять задачи, стоящие перед ними: истребительную, бомбардировочную, штурмовую, разведывательную, транспортную. А вот количественный состав боевых частей, по данным «Белой книги—2005»:
Бросается в глаза явное преимущество истребителей. Истребитель хотя и является оружием нападения, но решает преимущественно оборонительные задачи: прикрытие войск и районов, обеспечение действий других родов авиации, борьбу с разведчиками, уничтожение воздушных десантов в воздухе, в том числе и авиационную поддержку войск, то есть удары по наземным (морским) целям. Выполнение последней задачи в условиях современной ПВО и отсутствия на борту истребителей, которые есть у нас на вооружении, номенклатуры управляемого вооружения «воздух—земля» весьма проблематично. Я уж не говорю о том, что летчикам истребительной авиации ВС ВСУ керосина едва хватает на отработку задач техники пилотирования, навигации, боевого применения по воздушным целям, несения боевого дежурства в системе ПВО. А о восстановлении навыков работы по наземным целям даже имеющимися боеприпасами (пушки, бомбы, неуправляемые авиационные ракеты (НАР), а тем более о подготовке к ведению воздушной разведки в таких условиях и говорить нечего.
Почему же произошел такой перекос в структуре авиации? Почему изменения в структуре были столь значительны, хотя второе условие (изменение средств вооруженной борьбы) в Украине не изменилось, на вооружении авиации осталась техника времен СССР, которая не прошла даже малейшей модернизации?
На вооружении больше истребителей, чем ударников, потому что за мизерные средства, выделяемые на поддержку исправности авиатехники, удалось сохранить только то, что можно было сохранить, а то, что требовало больших средств, пришлось пустить «под нож». Казалось бы, если мы вынуждены идти на такое ощутимое сокращение количества ударных самолетов, то есть боевой мощи авиации, то коэффициент боевого потенциала оставшихся бомбардировщиков и штурмовиков надо увеличивать. Как это сделать, если нет денег на закупку новой авиатехники? Ответ кажется простым: модернизировать их, причем силами отечественной промышленности, что гарантирует минимальные затраты. Можем ли мы это сделать? Не просто можем, а уже сделали. На Запорожском АРЗ «МиГремонт» готов образец самолета Су-25, на котором за счет увеличения точности навигации и улучшения характеристик прицела можно наносить удары по наземным целям управляемым и неуправляемым вооружением днем в сложных метеоусловиях и ночью, причем точность поражения целей возросла в несколько раз. Результат: зарубежные заказчики сразу это оценили, и завод уже успешно «отгружает» модернизованную технику за границу. А вот на модернизацию украинских Су-25 денег нет.
Таким образом, для ударов по наземным (морским) целям в интересах наземных войск, сил флота в нашем распоряжении остается одна штурмовая и одна бомбардировочно-разведывательная бригада. Отбросив оперативно-тактические нормативы авиационного ресурса, двух авиационных эскадрилий Су-24 и двух Су-25, даже при стопроцентной подготовке летного состава и исправности машин, явно не хватает даже для одного «очага» возможного конфликта. Я уж не говорю об одновременном ведении боевых действий всем составом Объединенных сил быстрого реагирования (ОСБР) оперативных командований (ОК) и ВМС. К тому же в состав ОСБР авиации ВС входит далеко не весь летный состав, а менее 50% экипажей из этих бригад. То есть для боевых действий с началом вооруженного конфликта можно задействовать по одной неполной аэромобильных бомберов и штурмовиков (до 10 экипажей). Остальные могут принять участие в конфликте только спустя период ввода в строй, что, в зависимости от уровня подготовки летчиков, составляет от нескольких недель до нескольких лет.
Вывод: ударная мощь авиации ВС стремится к нулю и не удовлетворяет потребности даже урезанной до «не могу» армии.
Почему же наша военная машина оказалась в таком кризисном состоянии? Ни одна цивилизованная страна мира не реформировала свою армию практически бесплатно. А мы смогли. Это предмет гордости политиков и большое горе военных руководителей и простых «служак».
Подтверждение этому — бюджет на 2009 год, где из заложенных в «Государственную программу развития Вооруженных Сил Украины на 2006 — 2011 года» тринадцати с лишним миллиардов гривен (при реальной потребности в средствах 32,4 млрд. грн. и минимально необходимой потребности 17,5 млрд. грн.) выделяется лишь 11,65 млрд. грн. (а это далеко не общепринятые в НАТО 2% от ВВП), из которых государством гарантируется выделение около 7,4 млрд. грн. (из общего фонда), а остальные деньги (спецфонд) нужно еще заработать. Это свидетельствует о том, что результат нынешней реформы будет мало чем отличаться от предыдущих.
Тех, кто проводил военную реформу в подобных условиях, за ее результаты надо не наказывать, а благодарить. Ведь несмотря ни на что, армия в Украине все-таки есть. Она стремится в самых тяжелых условиях политического, информационного и экономического прессинга сохранить себя для государства, которое, к величайшему сожалению, за 17 лет независимости еще не поняло, что за безопасность лучше платить своей военной машине, чем нанимать чужую.
Очень хотелось бы верить, что в армейских условиях не повторится обычная история сильных хозяйственных организмов, которые сначала искусственно доводились до банкротства, а потом за бесценок переходили в другие руки.
Автор: Владимир АЛЕКСЕЕВ - генерал-майор запаса